Мечте нужна сбыча! (c) NB
Прогулку "по выдрышковым местам" мы начали с устья Кремельны и приехали в место с забавным названием "Ченькова пила" (Čeňkova pila) - это километрах в 30 от Железной Руды.
На самом деле ничего смешного: "pila" - это значит лесопилка. Когда-то здесь действительно стояла лесопилка с водяным приводом. А "Ченькова" ее назвали по имени ее строителя и владельца, его звали Čeněk Bubeníček - Ченек (имя) Бубеничек (фамилия) из Праги. Он занимался переработкой дерева во 2-й половине XIX века. Но еще раньше, в начале века XVIII, на этом месте стояла мельница с водяным колесом - о том сохранились документы.
"На этом месте" - это там, где сливаются две горных речки - Кремельна (Křemelná ) и Выдра (Vydra), дальше устремляясь вместе под общим именем Отава (Otava).
Водяной привод у лесопилки был организован очень оригинально. Обычно, если хотят наилучшим образом использовать силу речной воды, искусственно увеличивают перепад высот - строят плотину. Вода падает с достаточно большой высоты и вращает турбину генератора или к чему ее там приспособили. Но на Выдре плотину ставить по какой-то причине не стали. Возможно, условия горной речки этому не очень способствовали - не знаю. Перепад высот тут увеличили другим совершенно потрясающиим способом. От Выдры ответвили параллельный ей искусственный канал с заметно меньшим уклоном, чем у самой речки - только чтобы вода в нем не застаивалась, не больше. Получилось, что поначалу канал течет по каменному руслу, углубленному в земле. Но постепенно разница в уклоне приводит к тому, что канал оказывается ВЫШЕ УРОВНЯ ГРУНТА и продолжает течь по желобу, сделанному из деревянного бруса и установленному на каменных опорах. В конце канала вода падает обратно в речку - уже с высоты 10 метров. Тут ее и работать заставить можно.
К сожалению, сама Ченькова лесопилка в 1910 году сгорела, но канал сохранился. Чтобы такая ценная вещь не пропадала зря, вскорости на месте лесопилки построили электростанцию. Она и сейчас электричество производит, хоть и считается техническим памятником. Не бог весть что - всего 500 тыс. киловатт-часов в год, но все же лучше, чем ноль. Да и окружающая природа от этой станции совершенно не пострадала, чего нельзя сказать, например, о российских грандиозных плотинах.
(Для сравнения: годовая выработка скромной по российским меркам Волховской ГЭС, построенной лишь несколькими годами позже, составляет около 350 МИЛЛИОНОВ киловатт-часов. Изначально, правда, выработка была гораздо меньше, но все равно с Ченьковой пилой несопоставимо. Но зато при строительстве Волховской плотины было затоплено 10 тыс. га сельскохозяйственной земли. Только представьте себе такие масштабы затопления в малюсенькой Чехии - это ж совершенно невозможно!)
По территории станции можно спокойно гулять и любоваться. Можно даже заглянуть в окошко здания и увидеть сам генератор - маленький он какой-то, несерьезный. Прямо смотреть не на что. Стоит в отдельной комнатушке, гудит - ну совершенно ничего особенного!
Вот как все это выглядит:
Канал
Канал плавно переходит в деревянный желоб
Желоб на каменных опорах подходит к зданию электростанции
Да-да, ЭТО - здание электростанции, вон - провода от него отходят, а генератор установлен там, внутри. И не надо пялиться на цветочки на окошках!
Однажды к пану Бубеничку приехал приятель из Праги - Бедржих Сметана, тот самый. И возле лесопилки посадил елочку (непонятно только, чего вдруг именно елочку - их на Шумаве и так полно, лучше бы что-нибудь поинтереснее нашел, дубок, что ли...). Елочка жива до сих пор, но только она теперь такая огромная - в фотоаппарат не влезает:
А это все три речки у места слияния, вода пробирается между валунами:
Выдра
Кремельна
Отава - она уже немного поглубже, по ней даже всякие байдарочники иногда сплавляются
Первые приметы осени:
И какая-то выдра забралась на камень посреди реки:
Ой, да это ж не выдра, это ж я! У меня за спиной - речка Выдра, на заднем плане - Кремельна, а вправо утекает Отава.
Напрыгавшись по речным камням, мы отправились было вверх по течению Кремельны - в надежде отыскать родственников Выдрышка. Но это оказалось не так-то просто. Дело в том, что часть Кремельны, населенная выдрами, относится к так называемой "первой зоне национального парка". А это означает очень строгий режим для посетителей. Таких небольших по размеру "первых зон" на Шумаве довольно много, и гулять там можно. В принципе. Но только по специальным тропам и вести себя тише воды, ниже травы: цветы-грибы не рвать, не шуметь и вообще лишний раз не отсвечивать (про палаточные лагеря и разведение костров я вообще молчу - это и в обычных-то чешских лесах запрещено). Некоторые тропы открыты для туристов только в определенные периоды года, когда посетители меньше всего мешают местному зверскому населению. А иной раз на тропе можно увидеть и такое объявление: "Внимание! Научное оборудование! Возможность срабатывания фотовспышки! Здесь проходит мониторинг диких зверей. Пожалуйста, помогие нам: передвигайтесь только в середине тропы и не приближайтесь к фотооборудованию."
Вот пример такой "строгой" тропы, с которой нельзя сходить. Чтобы туристы гарантированно не затоптали ни одной травинки, им сделали бревенчатый настил:
Из-за режима "первой зоны" мы не смогли пройти прямо вдоль берега Кремельны. Тропа шла по краю этой самой зоны гораздо выше по склону над рекой, через лес. Но зато она вела к заброшенной деревне (я уже упоминала, что из-за депортации местного немецкого населения после войны опустели многие местные деревеньки). А оттуда нам был обещан чудесный вид на долину Кремельны. Пришлось этим удовольствоваться. Мы бросили сэра Генри прямо у старого мостика через Отаву и углубились в "дивочину" (т.е. в дикие края).
Вот мост в неведомое, а в углу виден кусочек несчастного покидаемого сэра Генри:
Вообще-то чудеса начинаются уже здесь, у мостика. Люди рассказывают, что иногда на реке можно увидеть русалок, похожих на обычных женщин, стирающих в реке белье. Но горе тому, кто проявит к ним неуважение! Как бы не случилось как с тем путником, что однажды, проходя мимо, по внезапной прихоти выхватил из сушащегося белья носовой платок и в него высморкался - у него тут же отвалился нос! К сожалению, нам русалки не показались, река была совершенно пустынной:
А на том берегу начался непростой подъем по старинной вымощенной камнями дороге-серпантину. Когда-то по ней ездили в ту заброшенную деревню. А теперь разве что лесник иногда проедет - и все.
Поначалу до нас еще доносился шум Отавы, но потом мы поднялись совсем высоко и и попали в тишину. Сказочную лесную тишину, которую легкий шум ветерка в вершинах деревьев или пение птиц не нарушали, а лишь подчеркивали:
Мегаполис-муравейник (для масштаба: рост моего сына сейчас 152 см):
В этом чудо-лесу мою грибную душу ждали страшные испытания. Во-первых, на склоне над тропой обнаружилось дикое количество белых груздей (кстати, чехи все млечные грибы, кроме рыжиков, за съедобные не считают. Ни грузди, ни волнушки - ничего). Но самое главное - почти на тропе рос съедобный родственник мухомора - редкий и драгоценный цезарев гриб. Раньше мне не доводилось видеть его живьем, только на фотографиях. Но думаю, что это был именно он - по всем приметам был похож. Сознаюсь: руки чесались ОЧЕНЬ. Но я все же справилась с собой и не сорвала ни одного гриба!
Километра три подъема - и дорога вывела нас на относительно открытое место. Именно здесь когда-то находилась старинная деревня, разделенная на три части: Передние, Средние и Задние Пашти, опустевшие после войны. Просто удивительно - всего какие-то полвека назад здесь жили люди, была школа и даже стояли стекольные мастерские, а теперь вечный лес все поглотил. Только жалкие куски каменной кладки напоминают о прошлом.
И трогательная иконка, поставленная как память бывшей жительницей деревни:
А там, за деревьями, далеко внизу, течет Кремельна и плавают выдры:
Сейчас луговина на склоне над Кремельной понемногу зарастает лесом, а когда-то здесь были пахотные поля. И с ними связана старая легенда.
Издавна на Шумаве встречаются призраки-светлячки - их считают душами умерших, совершивших в жизни что-то злое и потому не нашедших покоя. Люди старались по возможности этих светлячков не тревожить, не провоцировать и вообще поменьше с ними сталкиваться, потому что знали: эти неверные огоньки всегда могут сманить честного путника с верной дороги и завести в чащу или болото, откуда уже не найти пути назад. А если кто-то не считался со светлячками, обычно сильно об этом жалел.
Жил когда-то в Передних Паштях крестьянин, который однажды дождливым осенним днем, ближе к вечеру, пахал свое поле на склоне над Кремельной. Заметил над рекой рой светлячков и из глупой удали на них накричал да еще и пару ругательств прибавил - просто хотел немного отвлечься от скуки однообразной работы. Но даже не подумал, к каким последствиям приведет его легкомысленный поступок. Рой светлячков прекратил свою пляску над рекой и, подобно рассерженным пчелам, ринулся за крестьянином. Незадачливый пахарь перепугался, бросил упряжку своих волов на произвол судьбы и что было силы рванул домой. Еле успел двери захлопнуть, а светлячки уже тут как тут: дергают дверную ручку, бьются о бревенчатые стены и скребутся в окна. Казалось, это никогда не прекратится, но даже когда все стихло, крестьянин не осмелился выйти наружу. Так и просидел дома всю ночь без сна. Только утром он вспомнил про свою гордость - пару прекрасных сильных волов, которых так и бросил на поле. Они оказались все еще там, но в каком состоянии! Спины изборождены глубокими ранами, кожа на боках повисла клочьями, везде кровь. Ничего не оставалось, как позвать мясника и прекратить мучения бедных животных. Еще долго после того случая крестьянин проклинал свое безрассудство и благодарил небеса, что хотя бы сам смог избежать страшной судьбы.
Даже хорошо, что мы побывали в Паштях средь белого дня, а не под вечер. Светлячков не видели, с дороги не сбились, благополучно спустились обратно к мостику, даже с брошенным сэром Генри ничего не случилось (правда, завелся не с первого раза - обиделся, видно, что бросили черт-те-где).
В последний раз за этот день встретились мы с речкой Кремельной, еще выше по ее течению, на обратном пути в Железну Руду. Уже вечерело, и та-а-ак хотелось все-таки увидеть ну хотя бы кончик хвоста какой-нибудь выдры! Но нет. Осторожные они. Чуткие. Услышали нас раньше, чем мы их, и спрятались. Только речка журчала по камням.
Продолжение следует.
На самом деле ничего смешного: "pila" - это значит лесопилка. Когда-то здесь действительно стояла лесопилка с водяным приводом. А "Ченькова" ее назвали по имени ее строителя и владельца, его звали Čeněk Bubeníček - Ченек (имя) Бубеничек (фамилия) из Праги. Он занимался переработкой дерева во 2-й половине XIX века. Но еще раньше, в начале века XVIII, на этом месте стояла мельница с водяным колесом - о том сохранились документы.
"На этом месте" - это там, где сливаются две горных речки - Кремельна (Křemelná ) и Выдра (Vydra), дальше устремляясь вместе под общим именем Отава (Otava).
Водяной привод у лесопилки был организован очень оригинально. Обычно, если хотят наилучшим образом использовать силу речной воды, искусственно увеличивают перепад высот - строят плотину. Вода падает с достаточно большой высоты и вращает турбину генератора или к чему ее там приспособили. Но на Выдре плотину ставить по какой-то причине не стали. Возможно, условия горной речки этому не очень способствовали - не знаю. Перепад высот тут увеличили другим совершенно потрясающиим способом. От Выдры ответвили параллельный ей искусственный канал с заметно меньшим уклоном, чем у самой речки - только чтобы вода в нем не застаивалась, не больше. Получилось, что поначалу канал течет по каменному руслу, углубленному в земле. Но постепенно разница в уклоне приводит к тому, что канал оказывается ВЫШЕ УРОВНЯ ГРУНТА и продолжает течь по желобу, сделанному из деревянного бруса и установленному на каменных опорах. В конце канала вода падает обратно в речку - уже с высоты 10 метров. Тут ее и работать заставить можно.
К сожалению, сама Ченькова лесопилка в 1910 году сгорела, но канал сохранился. Чтобы такая ценная вещь не пропадала зря, вскорости на месте лесопилки построили электростанцию. Она и сейчас электричество производит, хоть и считается техническим памятником. Не бог весть что - всего 500 тыс. киловатт-часов в год, но все же лучше, чем ноль. Да и окружающая природа от этой станции совершенно не пострадала, чего нельзя сказать, например, о российских грандиозных плотинах.
(Для сравнения: годовая выработка скромной по российским меркам Волховской ГЭС, построенной лишь несколькими годами позже, составляет около 350 МИЛЛИОНОВ киловатт-часов. Изначально, правда, выработка была гораздо меньше, но все равно с Ченьковой пилой несопоставимо. Но зато при строительстве Волховской плотины было затоплено 10 тыс. га сельскохозяйственной земли. Только представьте себе такие масштабы затопления в малюсенькой Чехии - это ж совершенно невозможно!)
По территории станции можно спокойно гулять и любоваться. Можно даже заглянуть в окошко здания и увидеть сам генератор - маленький он какой-то, несерьезный. Прямо смотреть не на что. Стоит в отдельной комнатушке, гудит - ну совершенно ничего особенного!
Вот как все это выглядит:
Канал
Канал плавно переходит в деревянный желоб
Желоб на каменных опорах подходит к зданию электростанции
Да-да, ЭТО - здание электростанции, вон - провода от него отходят, а генератор установлен там, внутри. И не надо пялиться на цветочки на окошках!
Однажды к пану Бубеничку приехал приятель из Праги - Бедржих Сметана, тот самый. И возле лесопилки посадил елочку (непонятно только, чего вдруг именно елочку - их на Шумаве и так полно, лучше бы что-нибудь поинтереснее нашел, дубок, что ли...). Елочка жива до сих пор, но только она теперь такая огромная - в фотоаппарат не влезает:
А это все три речки у места слияния, вода пробирается между валунами:
Выдра
Кремельна
Отава - она уже немного поглубже, по ней даже всякие байдарочники иногда сплавляются
Первые приметы осени:
И какая-то выдра забралась на камень посреди реки:
Ой, да это ж не выдра, это ж я! У меня за спиной - речка Выдра, на заднем плане - Кремельна, а вправо утекает Отава.
Напрыгавшись по речным камням, мы отправились было вверх по течению Кремельны - в надежде отыскать родственников Выдрышка. Но это оказалось не так-то просто. Дело в том, что часть Кремельны, населенная выдрами, относится к так называемой "первой зоне национального парка". А это означает очень строгий режим для посетителей. Таких небольших по размеру "первых зон" на Шумаве довольно много, и гулять там можно. В принципе. Но только по специальным тропам и вести себя тише воды, ниже травы: цветы-грибы не рвать, не шуметь и вообще лишний раз не отсвечивать (про палаточные лагеря и разведение костров я вообще молчу - это и в обычных-то чешских лесах запрещено). Некоторые тропы открыты для туристов только в определенные периоды года, когда посетители меньше всего мешают местному зверскому населению. А иной раз на тропе можно увидеть и такое объявление: "Внимание! Научное оборудование! Возможность срабатывания фотовспышки! Здесь проходит мониторинг диких зверей. Пожалуйста, помогие нам: передвигайтесь только в середине тропы и не приближайтесь к фотооборудованию."
Вот пример такой "строгой" тропы, с которой нельзя сходить. Чтобы туристы гарантированно не затоптали ни одной травинки, им сделали бревенчатый настил:
Из-за режима "первой зоны" мы не смогли пройти прямо вдоль берега Кремельны. Тропа шла по краю этой самой зоны гораздо выше по склону над рекой, через лес. Но зато она вела к заброшенной деревне (я уже упоминала, что из-за депортации местного немецкого населения после войны опустели многие местные деревеньки). А оттуда нам был обещан чудесный вид на долину Кремельны. Пришлось этим удовольствоваться. Мы бросили сэра Генри прямо у старого мостика через Отаву и углубились в "дивочину" (т.е. в дикие края).
Вот мост в неведомое, а в углу виден кусочек несчастного покидаемого сэра Генри:
Вообще-то чудеса начинаются уже здесь, у мостика. Люди рассказывают, что иногда на реке можно увидеть русалок, похожих на обычных женщин, стирающих в реке белье. Но горе тому, кто проявит к ним неуважение! Как бы не случилось как с тем путником, что однажды, проходя мимо, по внезапной прихоти выхватил из сушащегося белья носовой платок и в него высморкался - у него тут же отвалился нос! К сожалению, нам русалки не показались, река была совершенно пустынной:
А на том берегу начался непростой подъем по старинной вымощенной камнями дороге-серпантину. Когда-то по ней ездили в ту заброшенную деревню. А теперь разве что лесник иногда проедет - и все.
Поначалу до нас еще доносился шум Отавы, но потом мы поднялись совсем высоко и и попали в тишину. Сказочную лесную тишину, которую легкий шум ветерка в вершинах деревьев или пение птиц не нарушали, а лишь подчеркивали:
Мегаполис-муравейник (для масштаба: рост моего сына сейчас 152 см):
В этом чудо-лесу мою грибную душу ждали страшные испытания. Во-первых, на склоне над тропой обнаружилось дикое количество белых груздей (кстати, чехи все млечные грибы, кроме рыжиков, за съедобные не считают. Ни грузди, ни волнушки - ничего). Но самое главное - почти на тропе рос съедобный родственник мухомора - редкий и драгоценный цезарев гриб. Раньше мне не доводилось видеть его живьем, только на фотографиях. Но думаю, что это был именно он - по всем приметам был похож. Сознаюсь: руки чесались ОЧЕНЬ. Но я все же справилась с собой и не сорвала ни одного гриба!
Километра три подъема - и дорога вывела нас на относительно открытое место. Именно здесь когда-то находилась старинная деревня, разделенная на три части: Передние, Средние и Задние Пашти, опустевшие после войны. Просто удивительно - всего какие-то полвека назад здесь жили люди, была школа и даже стояли стекольные мастерские, а теперь вечный лес все поглотил. Только жалкие куски каменной кладки напоминают о прошлом.
И трогательная иконка, поставленная как память бывшей жительницей деревни:
А там, за деревьями, далеко внизу, течет Кремельна и плавают выдры:
Сейчас луговина на склоне над Кремельной понемногу зарастает лесом, а когда-то здесь были пахотные поля. И с ними связана старая легенда.
Издавна на Шумаве встречаются призраки-светлячки - их считают душами умерших, совершивших в жизни что-то злое и потому не нашедших покоя. Люди старались по возможности этих светлячков не тревожить, не провоцировать и вообще поменьше с ними сталкиваться, потому что знали: эти неверные огоньки всегда могут сманить честного путника с верной дороги и завести в чащу или болото, откуда уже не найти пути назад. А если кто-то не считался со светлячками, обычно сильно об этом жалел.
Жил когда-то в Передних Паштях крестьянин, который однажды дождливым осенним днем, ближе к вечеру, пахал свое поле на склоне над Кремельной. Заметил над рекой рой светлячков и из глупой удали на них накричал да еще и пару ругательств прибавил - просто хотел немного отвлечься от скуки однообразной работы. Но даже не подумал, к каким последствиям приведет его легкомысленный поступок. Рой светлячков прекратил свою пляску над рекой и, подобно рассерженным пчелам, ринулся за крестьянином. Незадачливый пахарь перепугался, бросил упряжку своих волов на произвол судьбы и что было силы рванул домой. Еле успел двери захлопнуть, а светлячки уже тут как тут: дергают дверную ручку, бьются о бревенчатые стены и скребутся в окна. Казалось, это никогда не прекратится, но даже когда все стихло, крестьянин не осмелился выйти наружу. Так и просидел дома всю ночь без сна. Только утром он вспомнил про свою гордость - пару прекрасных сильных волов, которых так и бросил на поле. Они оказались все еще там, но в каком состоянии! Спины изборождены глубокими ранами, кожа на боках повисла клочьями, везде кровь. Ничего не оставалось, как позвать мясника и прекратить мучения бедных животных. Еще долго после того случая крестьянин проклинал свое безрассудство и благодарил небеса, что хотя бы сам смог избежать страшной судьбы.
Даже хорошо, что мы побывали в Паштях средь белого дня, а не под вечер. Светлячков не видели, с дороги не сбились, благополучно спустились обратно к мостику, даже с брошенным сэром Генри ничего не случилось (правда, завелся не с первого раза - обиделся, видно, что бросили черт-те-где).
В последний раз за этот день встретились мы с речкой Кремельной, еще выше по ее течению, на обратном пути в Железну Руду. Уже вечерело, и та-а-ак хотелось все-таки увидеть ну хотя бы кончик хвоста какой-нибудь выдры! Но нет. Осторожные они. Чуткие. Услышали нас раньше, чем мы их, и спрятались. Только речка журчала по камням.
Продолжение следует.